Тольяттинский художественный музей

Дереву в жизни человека издавна было отведено особое место. Множество предметов и существ окружало людей испокон веков, живых и бездушных, ничтожных и величественных. Но всегда было среди них Оно, удивительным образом сочетающее в себе многое, вызывающее восхищение и преклонение. Могучее дерево раскинуло свою крону высоко над землей. Оно могло быть выше каменных глыб и валунов, могло расколоть скалу своими корнями. Оно было незыблемо и величественно, но, в то же самое время, оно было живым. Из крохотного семечка пробивался росток, который, преодолевая все преграды, спустя десятилетия и века превращался в царственного исполина. Люди получали от деревьев почти все, что было им необходимо для жизни: из ствола дерева строили жилище, ветками это жилище обогревали, а плодами питались. С лесом были неразрывно связаны многочисленные народные верования и обряды.

Постепенно в традициях самых разных народов стало складываться символическое отождествление дерева со всей Вселенной, или, по крайней мере с тем миром, где жили люди. Возник образ, воплощающий универсальную концепцию мира, образ Мирового древа – центра и оси мироздания. Крона Мирового дерева достигает небес, корни (у которых течет священный источник) — преисподней, ствол и ветви организуют земное пространство.

Так как схема Мирового древа как бы упорядочивает изначальный мировой хаос, она и по сей день широко используется для иллюстрации взаимоотношений частей одного целого в самых различных областях человеческой жизнедеятельности, в том числе и в искусстве.

Мотив Мирового древа является одним из устойчивых образов в отечественной пейзажной живописи, включаясь в сложные смысловые связи и воплощая собой модель мироздания.

Яркий пример такого образа картина Виктора Софронова «Нерукотворный храм» 2004 г., х., м., 65х100см, из собрания Тольяттинского художественного музея.  В центральной части живописного полотна представлен образ высокой сосны, которой не одна сотня лет.  Она растет на небольшом островке, посередине озера. У основания этого могучего дерева, виден костер, чей дым высоко клубится над озером и исчезает в небе, которому художник тоже уделил не мало внимания. В легкой туманной дымке виднеются очертания скалистого берега, заросшего соснами, растворившегося в утреннем небе. Одинокое дерево по середине, или как его назвал художник «Нерукотворный храм», и есть олицетворение символа Мирового древа – земной оси, у которого нашел приют человек.

Есть еще несколько пейзажей из коллекции Тольяттинского художественного музея, где дерево так же занимает главную роль: графический лист Анатолия Болашенко «Древняя шелковица» из серии «Весна в Узбекистане» 1984 г., б., кр.,51х64см; эстамп Максима  Кантора «Прогулка»1999-2000г., б., офорт, литография, ксилография, 55,5х47,5см ; линогравюра Арсена Коржа «Янтарный день» вт. пол. 20 века, 61х 45 см, графический лист Владислава Пашко «Погожий день» 2013г., тон. Б., пастель, 52,5х46см; работы Георгия Голубицкого «Тишина» 1980 г. б., травление 60,5х50 см, «Поваленное дерево» 1982 г.,б., фл., 61,5х85,9см., линогравюра Майсабиха Айхунова «Старый дуб» из серии «Хлеб» 1977г., 50х59см.

Взаимозаменяемость символического изображения дерева, земли, деревянного дома и женщины - важнейшая составляющая представлений о домашнем очаге, тепле, уюте, защищенности, о природе и назначении жилища в целом. На родной земле, в родном доме проходила, как правило, жизнь нескольких поколений. Поэтому в дереве, в земле, в доме, как и в человеке, заключена живая, неразрывная связь прошлого, настоящего и будущего.

Образы деревянного дома, женщины и материнства, плодородия – в виде яблони, мы видим на живописном полотне Юрия Пенушкина «В конце лета» 1987 г., х., м., 190х179см. А литографии Георгия Голубицкого «Солнечный день» 1977 г., 60,5х50см,  и Анатолия Данилова «Композиция №4. Качели» из серии «Мир детства» 48,5х63,5см  представляет образ беззаботного детства.  Резное панно Анатолия Алехина «В саду» 1979 г., липа, резьба, 86,5х76х7см, изображает молодую девушку среди весенних цветущих яблонь, ксилография Анатолия Алехина «Красная суббота» 1980 г., б., тр., 24,1х32,4см.

Работа Валерия Филиппова «Матренин двор» 1998 г., х., м., 80х119см; написана по одноименному рассказу Александра Солженицына. Главным персонажем своей картины художник опять выбирает дерево.  Огромный вяз укрыл раскидистой кроной дом и хозяйство одинокой пожилой женщины. Спокойно Матрене под такой защитой, калитка покосившегося забора приоткрыта, приглашая людей за бескорыстной помощью, в которой она никому не отказывает. Вяз этот не только защита Матрены и ее дома, но и сам как дом, на его ветвях птицы свили гнезда. Пусть сейчас на полотне тусклая и унылая зима, автор картины дает зрителю понять, что весной вернутся птицы, дерево преобразится, а на лице Матрены опять появится улыбка.

Николай Шеин на своей картине «Человек-дерево» вт., пол. 20в., х., м., 105х81см, по-философски изобразил эту неразрывную связь. Корни саженцев показаны в виде сосудов, как-бы пронизывающих и тело человека, который сажает деревья. Каждое из них неразрывно связано с человеком, он сажает их, они вырастут и будут кормить его своими плодами. Таким образом художник показал замкнутый цикл жизни человек-дерево-человек.

Главное свойство деревьев – гармоничное соотношение между корнями и ветвями. В сравнении с людьми оно упомянуто в иудейском трактате «Поучения отцов»: «Чему подобен тот, у кого мудрость преобладает над делами? Дереву с раскидистыми ветвями и слабыми корнями: налетит ветер, и выдернет его из земли, и бросит наземь…» Все части дерева – длинные ветки, зеленые листья и сладкие плоды – растут только благодаря силе корней. Корни не видны, не живописны и не вкусны, но закреплены в земле и соединяют с ней дерево. Корни дерева очень сильны и могут расщепить любой камень. У ветвей, при всей их красоте, такой силы нет. Человек должен стремиться к тому, чтобы его ум, мечты и поставленные перед ним задачи гармонически соответствовали совершаемым им действиям. Учиться гармонии следует у деревьев.

Наиболее известный современному человеку образ дерева жизни представлен в Библии: «И произрастил господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла (книга Бытия 2, 9)».  Многие художники берут за основу Библейское дерево познания, Адама и Еву, например Борис Чеченин и его картина «Юность», вт., пол. 20 века, литография, б., 60х40см., или скульптура  Игоря Бурмистенко «Отдых», алюминий, выколотка, ковка, клепка. На эстампе Георгия Голубицкого «Тишина» 1980 г., 56х44см нет явного изображения дерева между парой мужчины и женщины, но в очертаниях берегов и неба легко угадывается все тот же могучий ствол и крона.

К Библейским сюжетам связанным с мировым древом мы отнесем и работы Геннадия Гостина: «Земная мольба» 1994 г., холст на ДВП, м., 50х59 см. – поросший деревьями старец, скорбно поднял взор к небу, прося у всевышнего сил на продолжение жизни на Земле. «Музыка небес» 1995 г., х. на ДВП, м., 50х60 см - цветной вихрь, в котором можно узнать и мелодичную дудочку, и тонкое деревце с кроной-яблоком.

В триптихе Марины Варфоломеевой «Музыка», фанера, м., 75х50см изображены Ангелы, оберегающие своей музыкой людской покой на деревьях-домах. Картина Валерия Филиппова «Грачи прилетели» 2000 г., х., м., 90х110см, где важные пернатые родители сидят на гнездах, только гнезда эти уже не на деревьях… Художник  показывает нам, что ждет человечество в скором будущем, если люди перестанут осознавать ту глубокую связь между собой и деревом, которое наши предки чтили. 

В культурном развитии человечества концепция Мирового древа оставила о себе следы в многочисленных космологических, религиозных и мифологических представлениях, отражённых в языке, в словесных текстах разного рода, в поэтических образах, в изобразительном искусстве и архитектуре. В средние века схема Мирового древа широко использовалась как средство иллюстрации целого, состоящего из многих элементов, например «генеалогическое (родословное) древо», «алхимическое древо», «древо любви», «древо души», «древо жизненного пути». Позднейшие варианты таких схем широко применяются в современной науке (лингвистика, математика, кибернетика, химия, экономика, социология и т. д.), т. е. там, где рассматриваются процессы «ветвления» из некоего единого «центра».